— Не выдержал его веса, — произнес сторож, глядя вверх. — Вот собака и услышала, как он упал. А инструменты свалились вместе с ним, только у него не было времени подбирать их. Если бы он замешкался, мы бы поймали его. Эти инструменты говорят о том, что он пытался залезть внутрь и украсть шерсть. Только самое интересное, — добавил сторож, качая головой, как бы сожалея о глупом самодовольстве неосведомленных людей, — если бы даже он проник через окно в склад, то до шерсти он бы все равно не добрался.

— Правда? — резко спросил Хью, с удивлением глядя на сторожа. — А почему? Что помешало бы ему?

— Там, внутри, милорд, он наткнулся бы на еще одну запертую дверь. Похоже, и вы не знаете об этом, ведь так? Раньше там, наверху, работал приказчик Уильяма Хинде, в маленькой задней комнате, которая служила конторой, пока оттуда, сзади, в склад не забрались воры. В то время здесь был один торговец, он покупал шерсть, чтобы отправить ее за море. Уильям Хинде и пригласил его сюда, к себе, рассчитывая, что так легче будет с ним столковаться. А когда с этой сделкой было покончено, конторой перестали пользоваться. Хозяин велел запереть и забить дверь, чтобы она служила дополнительной преградой, если полезут воры. Даже если этот вчерашний негодяй и забрался бы туда, пользы от этого ему не было бы.

Хью размышлял, в сомнении покусывая губу.

— Видишь ли, этот парень сам занимался сукновальным делом и знал этот склад очень хорошо. Он забирал отсюда шерсть для Вестье и бывал здесь много раз. Как мог он не знать о запертой конторе? Мой помощник два дня назад отпирал все двери и осматривал верхний этаж, почти до самой лестницы забитый тюками. Если там есть дверь, значит, ее за шерстью не было видно.

— Так и есть, милорд. Как ее увидишь? Сомневаюсь, входила ли в эту дверь хоть одна живая душа после того, как ее закрыли. Сейчас там ничего нет.

«Сейчас — ничего, — размышлял Кадфаэль. — А вчера? Было ли там что-нибудь? Или кто-нибудь? Похоже, так думал и Бертред, хотя, конечна, он мог ошибаться. Зная о заброшенной конторе, он, вероятно, считал, что стоит посмотреть там. Если так, он дорого заплатил за это. Все мечты о том, чтобы разбогатеть с помощью доблестного спасения хозяйки, рассчитывая на ее благодарность, и постепенно, шаг за шагом добиться своей цели — все разбилось вдребезги, все унес с собой Северн. Действительно ли Бертред знал кое-что, чего не знал никто другой из искавших Джудит, или он говорил лишь об этой скрытой от глаз комнате как о месте, где может находиться его хозяйка?»

— Уилл, пошли человека в дом Хинде, — распорядился Хью. — Скажи, чтобы сам хозяин или его сын принесли сюда ключи. Все ключи! Пора мне взглянуть на то, что делается внутри этого склада. Самому! Надо было сделать это раньше.

Однако через десять-пятнадцать минут ожидания вместе с сержантом появился, широко шагая по полю, не Уильям Хинде и не его сын Вивиан, а слуга в домотканой рубахе и кожаных штанах. Это был высокий, сильный парень лет тридцати, с коротко подстриженной бородкой и усами, обрамлявшими большой рот. У слуги был самоуверенный вид, хорошо подвешенный язык и некоторая фатоватая щеголеватость, как у нормандского лорда. Однако его фигура и светло-рыжие волосы говорили о его саксонском происхождении. Он небрежно поклонился Хью и выпрямился, глядя в глаза шерифу своими прозрачными, как лед, глазами с едва заметным проблеском северной голубизны.

— Милорд, моя хозяйка посылает вам это, вы можете располагать и мной. — Слуга протянул Хью ключи на большом кольце, целую связку ключей. Голос у него был громкий, с отзвуком меди, однако слуга держался вполне учтиво. — Хозяин уехал к своим стадам в Фортон, он там со вчерашнего дня, а молодой мастер сегодня отправился туда помочь отцу, но он должен вернуться завтра, если он вам нужен. Пожалуйста, приказывайте. Я готов служить вам.

— Я встречал тебя в городе, — заметил Хью, разглядывая парня с нескрываемым интересом. — Значит, ты слуга Хинде? Как тебя зовут?

— Гуннар, милорд.

— Стало быть, хозяин доверяет тебе ключи, Ладно, Гуннар, открой-ка эту дверь. Я хочу посмотреть, что там делается внутри. — И добавил, как человек, желающий поддержать беседу: — Когда же ждут баржу, если мастер Хинде нашел время самолично отправиться к стадам?

— К концу месяца, милорд. Купец заранее оповещает нас из Вустера. Настриженную шерсть водой везут до Бристоля, а потом по суше до Саутгемптона и опять грузят на суда. Это сильно сокращает путь. Считают, что идти вокруг, с юго-запада, очень опасно.

Говоря это, Гуннар снял два тяжелых засова с дверей склада, потом широко распахнул их створки. Открылось большое помещение с чисто подметенным, немного приподнятым полом. Здесь обычно складывали шерсть похуже, но сейчас было пусто. В левом от двери углу у стены стояла деревянная лестница, которая вела наверх.

— Как я посмотрю, ты, Гуннар, хорошо осведомлен о делах мастера Хинде, — заметил Хью, переступал порог.

— Хозяин доверяет мне. Однажды меня посылали с баржой в Бристоль, когда один из команды поранился и им не хватало людей. Хотите подняться наверх, сэр? Показать дорогу?

«Очень самоуверенный и разговорчивый парень этот Гуннар, — подумал Кадфаэль. — Просто образец доверенного слуги из торгового дома. Он и по заданию хозяина поедет, и все вокруг замечает, приобретая опыт. Стать, манера поведения, цвет лица, волос выдают его северное происхождение. Датчане в нашем графстве дошли только до Бригге, но в память о себе они оставили потомство».

Кадфаэль не торопясь поднялся вслед за Гуннаром и Хью на верхний этаж. Здесь царил полумрак, свет проникал только через широко распахнутые двери внизу, однако его было достаточно, чтобы разглядеть тюки с шерстью, уложенные по всей длине чердака.

— Хорошо бы побольше света, — сказал Хью.

— Подождите, милорд, сейчас открою.

Гуннар схватил один тюк в середине штабеля, вытащил его и отодвинул в сторону, потом сделал то же самое еще с несколькими, пока за рядом тюков не показалась узкая, сколоченная из досок дверь. Гуннар позвенел своей связкой ключей, выбрал один и вставил его в замок. На двери были еще два железных засова, они ржаво заскрипели, когда Гуннар стал вытаскивать их из гнезд. Ключ заскрежетал в замке.

— Здесь давно никто не был, — проговорил Гуннар бодро. — Невредно будет проветрить. — Дверь открывалась вовнутрь. Гуннар распахнул ее, направился к закрытому ставнями окну, с грохотом отодвинул задвижки, освободил ставни и раскрыл их, впустив в комнату свет заходящего солнца. — Осторожно, не выпачкайтесь, милорд, здесь пыльно, — заботливо предостерег он Хью и отошел в сторону, чтобы остальные могли осмотреть маленькую каморку.

В комнату ворвался крепнущий ветерок, заставив задрожать паутину на деревянной раме окна. Голое, тесное помещение, старая скамья у стены, куча обрывков пергамента, тряпок, шерсти, обломков дерева и какого-то мусора, большой кувшин с отбитым краем, старый колченогий стол — и всюду грязь и пыль, как бывает обычно, когда комната два года стоит запертая и заброшенная.

— Однажды сюда забрался вор, — весело сообщил Гуннар, — но тому, кто захочет повторить это, придется потрудиться. Прежде чем мы уйдем, я должен все хорошенько запереть. Хозяин оторвет мне голову, если я забуду закрыть хоть один засов или повернуть хоть один ключ.

— А вот прошлой ночью сюда пытался проникнуть вор, — произнес Хью небрежным тоном. — Тебе не говорили?

Гуннар повернулся и посмотрел на Хью широко открытыми от удивления глазами:

— Вор? Прошлой ночью? Ни слова не слышал об этом, и хозяйка тоже. А кто это говорит?

— Спроси сторожа, он скажет. Некто Бертред, ткач, который работает у госпожи Перл. Посмотри на брус под окном, Гуннар. Ты увидишь, что он сорвался под его тяжестью. Собака загнала его в реку, — добавил Хью, задумчиво оглядывая пустую комнату и краем глаза следя за выражением лица Гуннара. — Он утонул.

Наступило короткое тяжелое молчание. Гуннар как будто онемел и стоял, уставившись в пространство. Его легковесность и самоуверенность испарились, уступив место мрачной серьезности.